Верховный суд Чечни отложил слушания по делу украинцев Николая Карпюка и Станислава Клыха. Судья заболел в тот самый день, когда в Грозный приехали правозащитники, 72-летняя мать Клыха и братья Карпюка.

Дело слушает коллегия присяжных. Карпюк и Клых обвиняются в бандитизме (участии в банде "Викинг") и убийствах российских солдат (ч. 2 ст. 209 УК РФ, п.п. "в", "з", "н" ст. 102, ч. 2 ст. 15, п.п. "в", "з", "н" ст. 102 УК РСФСР) в ходе первой чеченской войны. Как и многие "украинские" дела последнего года, оно начало рассыпаться, как только детали его стали достоянием гласности.

Дело об участии в боях против российской армии в 1994-96 годах членов УНА-УНСО заведено в 2000 году и тогда же приостановлено. Возобновлено оно только в 2010 году, вело его ГСУ СК РФ по Северо-Кавказскому федеральному округу. В марте 2014 с разворачиванием крымской истории дело активизировалось. Показания начал давать участник первой чеченской Александр Малофеев, до того осужденный за разбой и убийство на 23 года и больной всеми возможными тяжелейшими болезнями. Сперва он описывал участие в чеченских событиях таких известных деятелей, как украинский премьер Арсений Яценюк, братья Олег и Андрей Тягнибоки из партии "Свобода", деятели "Правого сектор" Дмитрий Ярош, Игорь Мазур и Александр Музычко, лидер партии "Братство" Дмитро Корчинский и др.

Николай Карпюк, член "Правого сектора", был задержан 17 марта 2014-го в России, куда приехал вместо Яроша, которого выманивали якобы для переговоров с людьми из администрации президента. Преподаватель истории из Киева Станислав Клых арестован чуть позже - 8 августа в Орле, куда поехал встречаться со знакомой девушкой. Только после их задержаний свидетель Малофеев вспоминал, что они были участниками боев в Грозном. Следствие долгое время скрывало местонахождение обоих обвиняемых. За это время оба дали признательные показания, повторив подробные рассказы Малофеева. Но как только это стало возможным, сообщили, что признания были вырваны пытками, и продемонстрировали их следы.

Дело касается событий 20-летней давности. Не просто событий - войны с большим числом жертв. В России есть одна организация, с первых дней той войны до сего дня методично занимающаяся ее исследованием и установлением ее жертв, - "Мемориал". Мемориальцы присутствовали на этой войне и вели ее хронику, искали пленных и участвовали в переговорах об их освобождении. Огромный архив "Мемориала" частично представлен сегодня на выставке в Сахаровском центре. И вот эти знания пригодились еще раз в деле спасения конкретных людей. Узнав об обвинении Карпюку и Клыху, сотрудники Правозащитного центра "Мемориал" обнаружили массу исторических неточностей и по собственной инициативе сделали подробнейший анализ обвинительного заключения, достойный отдельного издания как серьезное историческое исследование. Об этой работе и своем выступлении в суде рассказал один из ее авторов Александр Черкасов.

Как-то во вторник вечером Галина Арапова пришла забирать сына из музыкальной школы. Мишка с раннего детства занимается скрипкой и делает в этом успехи. А Галина Арапова, со своей стороны, делает большие успехи в правозащитном поле: уже почти двадцать лет возглавляет Центр защиты прав СМИ ― единственную некоммерческую организацию в России, которая оказывает бесплатную правовую поддержку журналистам.

В Мишкиной школе ее знают по имени-отчеству, но, наверное, не потому что она специалист с мировым именем — а просто она практически никогда не пропускает выступления и концерты ансамбля, где играет сын. И вот в тот вторник преподавательница, поздоровавшись в дверях, достала из сумки свежий выпуск одной из местных газет: «Галина Юрьевна, что это? Тут пишут, что вы какой-то диссидент. Учителя интересуются…» Интересующимся учителям сообщаем: в середине февраля в Центр действительно пришли сотрудники Минюста ― с внеплановой проверкой. По ее результатам организация была признана «иностранным агентом». Пошли суды и апелляции.

Чтобы убедить учителей, что беспокойство по поводу Г.Араповой напрасное, расскажем про возглавляемый ею Центр.

Центр защиты прав СМИ работает в Воронеже, не в Москве. Галина Арапова не захотела покидать родной город. Здесь у нее муж и сын. Москва в соревновании с этими двумя величинами в жизни Араповой проиграла.

Офис Центра — на первом этаже «сталинки» в самом центре города. Занимает квартиру, переделанную под офис. Квартира, наверное, казалась когда-то хозяевам огромной, а для офиса такой активной организации все равно тесновато. Старые межкомнатные двери, лакированные столы ― привет из 50-х. Огромная книжная полка, заваленная книгами, выпущенными Центром защиты прав СМИ и не только. На стене — доска с расписанием на месяц: она исписана мелким почерком. Суды и семинары ― от Владивостока до Стокгольма. На стене ― фотографии из разных уголков, сделанные Галиной Араповой в рабочих поездках. Каждую неделю у нее поездки — хорошо если на семинары. Хуже — если на суды.

Своей работой Галина Арапова защищает не только эту вечно беззащитную свободу слова — часто она защищает жизни самих журналистов, выводя конфликты в более или менее правовое поле.

Офис Сводной мобильной группы российских правозащитников загорелся по неизвестным причинам в столице Чечни Грозном. Об этом сообщает«Интерфакс» со ссылкой на главу правозащитного центра «Мемориал» Александра Черкасова.

О пожаре, как написал в Facebook глава группы Игорь Каляпин, стало известно в субботу около 21:20. По его словам, правозащитники в этот момент находились не в офисе, а в гостинице, где встречались с журналистами телеканала Al Jazeera.

Само здание, как сообщил Калятин, было оцеплено вооруженными людьми, огонь ликвидировали пожарные. «Офис находится в квартире в жилом доме. Ущерб пока неизвестен. О том, есть ли пострадавшие, также пока неизвестно», — сообщил правозащитник. Он также добавил что после беседы с замглавы МВД Чечни Апти Алаудиновым около гостиницы, в которой жили правозащитники, были выставлены полицейские посты.

Ранее в субботу в Грозном прошел митинг в память о полицейских, погибших при нападении террористов 4 декабря. Участники акции выразили поддержку главе Чечни Рамзану Кадырову и раскритиковали правозащитников, выступивших против сожжения домов родственников боевиков, причастных к атаке.

Как сообщает «Радио Свобода», после митинга правозащитники, находящиеся в Грозном, заметили за собой слежку: по их утверждению, за ними следовал автомобиль, в котором находились люди в масках.

Глава российского отделения международной правозащитной организации Human Rights Watch Татьяна Локшина выразила мнение, что, возможно, власти Чечни решили выслать Сводную мобильную группу правозащитников из республики.

Было смешно наблюдать, как одна из ведущих программы несколько раз пыталась прервать журналиста, однако он пафосно говорил  о движении геев и о необходимости защиты этого движения в течение примерно двух минут. Затем включение с Кирчиком было - понятно -  прервано. Смотрите, что происходило в эфире за счет российского налогоплатильщика   хе-хе..:

   Издание The New Times, разместившее на своем сайте скрытую видеосъемку из камеры СИЗО участницы Pussy Riot Толоконниковой (видео в конце поста), поступило, как всегда, в лучших традициях ныне расплодившихся псевдо-защитников осужденных и заключенных. Главное крикнуть погромче, а потом хоть трава не расти.

 Видеозапись, сделанная дрожащим телефоном, явно втихую пронесенным в камеру (вход с телефонами и видеотехникой  в камерные помещения запрещен всем, даже начальнику СИЗО) может быть смело приравнена к самому грязному доносу. Либо это целенаправленная подлость по отношению к заключенным, либо у того, кто сделал видео, вынес его и впоследствии опубликовал, с мозгами беда.

   Почему? А потому, что, как и следовало ожидать ФСИН России, увидев камерное  видео в открытом доступе, первым делом начала проверки. А проверки в следственных изоляторах проводятся следующим образом – полный шмон (обыск) каждой камеры, с выбрасыванием вещей «на коридор», просмотром каждого документа, записки,  бумажки, личный обыск до мельчайших подробностей (а у женщин и с гинекологическим креслом). Кто сомневается, может взглянуть на видео в конце поста, где запечатлен «управский шмон» в одном из мужских СИЗО.

 После обысков следуют выговоры и карцеры, так как в любом случае у кого-то (да у любого!) можно при желании найти что-то не полагающееся в изоляторе. Вспомните взыскания у известных сидельцев даже за неположенные продукты, сигареты или документы. Я могу таких примеров приводить сотни.

 А выговор или карцер – это, практически, стопроцентный отказ в условно-досрочном освобождении. Тем более, если осужденная – Толоконникова из «Pussy Riot», а в этой истории с видео пострадают и две других участницы группы, находящиеся в том же следственном изоляторе №6. Опять-таки, напомню историю с УДО у других известных сидельцев Ходорковского и Лебедева – один выговор стал причиной отказа.

 Так что, после правозащитного подвига деятелей из The New Times, Толоконниковой, Самуцевич и Алехиной остается только поблагодарить их за отбывание срока «до звонка». А, может быть, действительно, «Пуськи» кому-то больше нужны в тюрьме, чем на воле?

 То самое скрытое видео из The New Times