Обвинительным приговором закончилось громкое дело о массовой фальсификации признательных показаний в колонии для пожизненно заключенных
Действия Сандркина, который таким образом пытался добиться повышения по службе, суд квалифицировал как превышение должностных полномочий с применением насилия или угрозой его применения. Бывший опер получил 3,5 года колонии общего режима с запретом занимать должности в правоохранительных органах сроком на полтора года, Журавлев за пособничество — 4 года. Правда, на общий срок заключения Журавлева это не повлияло — у него и так пожизненное.
Конвейер по изготовлению ложных признательных показаний осужденных ИК-18 был раскрыт в 2010 году. Тогда молодого следователя из Екатеринбурга Дмитрия Корешникова, к которому пришла одна из «чистосердечных» явок, поразила мегаэффективность работы надзирателей. Корешников выяснил, что всего за восемь месяцев в ИК-18 они «раскрыли» почти двести преступлений. Притом что в среднем в других колониях за год пишут по 2—3 признания. Потом оказалось, что все написанные в «Полярной сове» явки с повинной — самооговоры.
Сам следователь Корешников на протяжении нескольких лет занимался делом уральского рейдера Павла Федулева, банда которого совершила несколько заказных убийств. В 1996 году жертвой «федулевских» стал бизнесмен Соснин и его охранники. Расследование несколько раз приостанавливалось, но в 2010 году Корешников смог отправить заказчика убийства, Павла Федулева, за решетку. Однако найти киллеров не удавалось. В какой-то момент к нему пришла «чистосердечная явка» из Харпа от заключенного Юрия Кузнецова, согласно которой он — один из исполнителей убийства. Смущало то, что заключенный уж слишком детально все описал, вплоть до использования слова «дутыши» (сапоги), в которые якобы был одет Кузнецов в момент совершения убийства. Между тем «дутыши» — чисто уральский жаргонизм, который вряд ли мог знать уроженец Брянска Кузнецов. Эта мелочь и помогла въедливому следователю установить: осужденный просто вычитал эту информацию из материалов дела и подсунутых ему Сандркиным газет.
А вскоре в руки следователей попал еще один подозреваемый, причастность которого к преступлению подтвердили на опознании потерпевшие и очевидцы. Когда же в Екатеринбург на допрос доставили Кузнецова и он начал «плыть», стало ясно: следствие водят за нос. В ходе обыска в личных вещах заключенного была найдена шпаргалка — копия объяснений по «делу Федулева». В итоге Кузнецов признался в лжесвидетельстве и стал рассказывать, что в ИК-18 создана целая система выбивания явок у зэков. Корешников настоял на госзащите для Кузнецова, а сам занялся изучением «явочного» конвейера.