al391

Открытое письмо Марии Бароновой Эдуарду Лимонову

Эдуард Вениаминович.

Я с Вами не знакома. Вы вообще, по сути, единственный человек из компании вечных борцов с вечной русской властью, которого я не знаю лично, но, возможно, Вы обо мне слышали. А если нет, то мне бы все равно хотелось к Вам сейчас обратиться. Я уже большая девочка, стоящая на пороге своего тридцатилетия, но письмо такого рода, письмо всей Русской Литературе, я пишу впервые. И, надеюсь, в последний раз. Тут главное не пересолить.

Поводом для моего письма является все то недоумение, что копилось во мне в последние месяцы, а финалом в этом моем девичьем недовольстве стал Ваш ответ Кашину. Прочитав вашу с Кашиным переписку, я даже собралась по-женски немного всплакнуть, но потом заменила этот вариант на мастурбацию в душе, и все пришло в прежнюю норму…

Я – одна из тех сотен тысяч людей, которые выросли на Ваших книгах. Когда Вы ехали с Быковым в Москву, я думала о том, смогу ли я когда-нибудь хотя бы встать рядом с теми героями–нацболами начала нулевых. В то время я была начинающим менеджером, не чуждым всем буржуазным ценностям сразу и считала, что через десять-то лет, в 2013-м году, у меня будет все. У меня, кстати, в итоге и есть все, чего может желать человек, родившийся в Оруэлловский год. Но планы, конечно, были немного другими. А тогда вы мне все казались недосягаемыми героями и небожителями, да и сейчас кажетесь такими же. Люди, которые готовы поставить на карту все банальные человеческие ценности и отдать свою жизнь служению своим мечтам о лучшем обществе.

Все поколение детей из «приличных московских семей», учившихся сначала в чистеньких российских ВУЗах, а потом уехавших получать свои эМ-Би-Эй дипломы, росло именно на ваших поступках и лично Ваших книгах. Они, конечно, читали и буржуазных Быкова с Акуниным, но жизнь видели в первую очередь в написанных Вами мирах. Ту жизнь, к которой они начнут стремиться, когда пресытятся всем в своей золотой клетке, обмазанной дерьмом. Не стоит никого винить в стремлении к красивой, спокойной жизни. Чтобы начать делать что-то новое, дети перестройки должны были сначала добиться всего остального. Но почему-то вы испытываете к ним презрение и утверждаете, что все это ваши классовые враги? Какие же это враги? Люди, которые изнутри знают, от чего можно отказаться, а от чего отказываться точно никто не будет?