al391

Главными темами минувшей недели были Украина, «Дождь» и предвкушение Олимпиады.
Все три темы очень живые, и «Дождь», и Олимпиаду, при всей несопоставимости этих явлений, объединяет наличие внутреннего драматизма, источника саморазвития — они являются открытыми системами с высокой степенью неопределенности результата. Все это и есть жизнь, которая делает эти три темы крайне привлекательными для журналистского освещения. Тем чудовищнее выглядит стремление федеральных телеканалов омертвить их, лишить внутренней динамики, закидать пропагандистской дохлятиной.

Люди «Дождя» и люди камней. О ситуации с «Дождем» написано и наговорено много, в том числе и автором этих строк в колонке под названием «Туман вокруг «Дождя». Но поскольку тема не только не закрыта, но и обрастает новыми гранями, в ее обсуждение включаются все новые персонажи, а сам предмет обсуждения становится одним из главных инфоповодов недели, мне придется вернуться к этой теме в данном обзоре.

Краткое содержание предыдущей серии. Ситуация с опросом на «Дожде» имеет 5 аспектов: социологический, исторический, журналистский, этический и политический. С социологической стороной все ясно. Конструкция вопроса: «Надо ли было сдать Ленинград, чтобы спасти сотни тысяч жизней?», очевидно кривая, поскольку кривым является любой «матрешечный» вопрос, то есть включающий в себя два или более вопросов. В данном случае, вопрос о достаточности сдачи Ленинграда для спасения жизней. Один из вариантов более корректного вопроса мог звучать так: «Надо ли было провести тотальную эвакуацию жителей и после этого сдать Ленинград, чтобы избежать сотен тысяч голодных смертей?» Но кривизна в вопросе «Дождя» не больше, чем в подавляющем большинстве опросов в СМИ и во многих профессиональных опросах общественного мнения.

Исторический и журналистский аспекты этой ситуации предельно ясны. Суть работы историка – пытаться реконструировать и понять мысли и поступки людей прошлого. Одна из функций журналистики – ставить острые проблемы. И с точки зрения историка, и с точки зрения журналиста вопрос о цене победы и о возможности иных вариантов развития событий вполне закономерен. Если, конечно, историю и журналистику не рассматривать как разделы пропаганды.

В предыдущем тексте о «Дожде» я сознательно опустил этический и политический аспекты события, поскольку мне было немного странно и стыдно доказывать, что дважды два – четыре и что никакого оскорбления ничьих чувств в вопросе «Дождя» нет, а политика, наоборот, присутствует. Однако всю прошлую неделю все федеральные каналы и все остальные СМИ державно-государственнической ориентации обсуждали эту тему в такой истерической тональности, что если не знать в чем дело, можно решить, что журналисты «Дождя» в тот злосчастный день лично пробрались на Пискаревское кладбище и осквернили там все могилы. Причем психической атаке подверглись не только, и даже не столько журналисты «Дождя», сколько их защитники.

Дмитрий Киселев в «Вестях недели», например, сообщил, что писатель Виктор Шендерович предложил сдать Гитлеру 300 тысяч ленинградских евреев. Попытки Шендеровича объясниться в блоге на «Эхе» и в «ЕЖе», что он ничего такого Гитлеру не предлагал, выглядели неубедительно хотя бы потому, что совокупная аудитория этих двух достойных интернет-ресурсов соотносится с аудиторией России-1 примерно, как мышь со слоном.

( Read more... )