al391

Широка страна, но безлюдна: от деревень остаются одни названия

По результатам последней Всероссийской переписи населения выяснилось, что почти 13% сельских населенных пунктов не заселены: 19,5 тыс. деревень существуют формально, по факту же они заброшены.
При этом в более чем половине всех сельских населенных пунктов  проживают от 1 до 100 человек. Только в 5% сельских населенных пунктов численность населения превышает 1000 человек.

В тех селах, где еще остаются люди, жить становится все труднее. Школы и поликлиники закрываются. С 2000 года по 2014 год количество больничных учреждений сократилось более чем в четыре раза. В 2015 году дошкольным образованием были охвачены только 47,7% проживающих в деревнях детей. С культурной инфраструктурой положение еще печальнее.

Народ пьет и хулиганит: в последний год на селе отмечен рост преступности — с 462 тыс. до 508 тыс. случаев, то есть почти на 10%. Стабильно высоко число неблагополучных семей. Молодежи нечем себя занять, качество образования в сельских школах, как правило, низкое, возможностей для саморазвития никаких.

Мы за 25 лет проели почти все, что создавалось в предыдущие 150 лет, начиная с Александра II и заканчивая последними генсеками. Но что мы будем есть и как мы будем жить, когда кончатся остатки резервов и советско-царского инфраструктурного наследия? Сейчас хоть кто-нибудь думает о том, к какой яме мы подходим?   См.:http://www.mk.ru/politics/2016/12/21/pustoe-mesto-gde-ranshe-byla-rossiya.html

По телевизору сейчас одна Украина, которую, говорят, подстрекают америкосы. У меня давно, лет сорок уже, выработалась привычка сравнивать государственную пропаганду с реальностью. И я ей привычно не верю — пропаганде, конечно. Ее цель — формировать общественное мнение, а я свое мнение предпочитаю формировать сама.

Я была против присоединения Крыма, ясно было, что этот маленький полуостров потащит за собой огромную ненависть без конца и без края. Ненависть между русскими и украинцами. Ненависть украинцев по отношению ко мне. А мне не нравится, когда меня ненавидят. Но кто ж меня спросил? Если бы референдум устроили не только в Крыму, но и меня спросили, я бы сказала: нет. Да ведь и просто неприлично отнимать подарок, помилуйте. Если уж тебе, государство, Крым так сильно нравится, так договорились бы полюбовно, обменяли бы на газ, что ли. Все равно мне-то этот газ не видать. Но нельзя же так нахально отбирать чужое, и при этом быть гарантом территориальной целостности Украины.

У меня на Украине нет ни родни, ни друзей. Но у нас в Коми украинцы — третьи по численности после русских и коми. Они меня в спину ненавидеть будут? Или своих сородичей на Украине?  И еще сорок миллионов украинцев — тоже враги? И будут мстить мне и России за этих днр и лнр, за Крым? Сегодня, завтра, через сто лет? И я в них виновата, в этих новых кровавых битвах на той земле, которую освобождал мой отец? Но я ни разу, ни разу не голосовала за господина главнокомандующего, полюбившего воевать. Я не давала ему столь безграничной власти — посылать на смерть и на убийство своих граждан.