С каким-то темным наслажденьем слежу за спадом цен на нефть, хотя в связи с ее паденьем я стану меньше пить и есть. Прошу поменьше сыра взвесить, прощаюсь с тортом "Идеал", – а пить я бросил лет уж десять и ничего не потерял. Смотрю на то, как прежний ценник взлетает, как осенний лист… Ужель я скрытый шизофреник, ужели тайный мазохист?! Я не куплю гитару сыну – поймет, смирится, не дебил… Я не поеду в Аргентину, хотя чего я там забыл? Чуть снова дешевеет баррель – я сразу прыгать, петь хочу, как будто кто меня ударил с улыбкой братской по плечу. Я убеждаюсь не впервые, по склону зрелости скользя, что есть законы мировые, и вечно класть на них нельзя. Да, мы живем в одной системе, у нас на всех один провал, – пусть я помру! Но вместе с теми, кто жить мне сроду не давал, кто гнобил каждую идею, мир разворачивая вспять, все запрещал, что я умею, хоть сам умел одно – сосать. Да, смерть – распаханная пашня, ее пахали тыщу лет, и если с вами – мне не страшно. Отдельно – да, а с вами – нет. Такой расклад не бьет по нервам – как сладко взять с собой скотов! Как старикашка в "Круге первом": кидайте бомбу, я готов! Конечно, жалко отчий дом бы, не заслуживший эту месть, но нынче можно и без бомбы. Гуманный путь: роняйте нефть! Вразнос за нею увлекая героев сытных, тучных лет. Она нейтронная такая – мы выживем, а эти – нет. Хотя б совсем она усохни – ей не впервые так ползти. Мы выживали при полсотне, при двадцати, при десяти… Нас не пугают эти страсти на рынке бакса и труда: пришел конец советской власти. А тараканам – никогда.

О, зла вселенского основа, террора всяческого мать! Ты подрастешь – и рухнешь снова, чуть отыграешь – и опять! Я не злорадствую нимало, смотря на евро и рубли, но это ж то у них упало, чем всех вокруг они могли. Исход опасен, мир прекрасен, мне только сорок с лишним лет…

Но рухнуть с ними я согласен. Уж раз другого шанса нет.

Открытое письмо Марии Бароновой Эдуарду Лимонову

Эдуард Вениаминович.

Я с Вами не знакома. Вы вообще, по сути, единственный человек из компании вечных борцов с вечной русской властью, которого я не знаю лично, но, возможно, Вы обо мне слышали. А если нет, то мне бы все равно хотелось к Вам сейчас обратиться. Я уже большая девочка, стоящая на пороге своего тридцатилетия, но письмо такого рода, письмо всей Русской Литературе, я пишу впервые. И, надеюсь, в последний раз. Тут главное не пересолить.

Поводом для моего письма является все то недоумение, что копилось во мне в последние месяцы, а финалом в этом моем девичьем недовольстве стал Ваш ответ Кашину. Прочитав вашу с Кашиным переписку, я даже собралась по-женски немного всплакнуть, но потом заменила этот вариант на мастурбацию в душе, и все пришло в прежнюю норму…

Я – одна из тех сотен тысяч людей, которые выросли на Ваших книгах. Когда Вы ехали с Быковым в Москву, я думала о том, смогу ли я когда-нибудь хотя бы встать рядом с теми героями–нацболами начала нулевых. В то время я была начинающим менеджером, не чуждым всем буржуазным ценностям сразу и считала, что через десять-то лет, в 2013-м году, у меня будет все. У меня, кстати, в итоге и есть все, чего может желать человек, родившийся в Оруэлловский год. Но планы, конечно, были немного другими. А тогда вы мне все казались недосягаемыми героями и небожителями, да и сейчас кажетесь такими же. Люди, которые готовы поставить на карту все банальные человеческие ценности и отдать свою жизнь служению своим мечтам о лучшем обществе.

Все поколение детей из «приличных московских семей», учившихся сначала в чистеньких российских ВУЗах, а потом уехавших получать свои эМ-Би-Эй дипломы, росло именно на ваших поступках и лично Ваших книгах. Они, конечно, читали и буржуазных Быкова с Акуниным, но жизнь видели в первую очередь в написанных Вами мирах. Ту жизнь, к которой они начнут стремиться, когда пресытятся всем в своей золотой клетке, обмазанной дерьмом. Не стоит никого винить в стремлении к красивой, спокойной жизни. Чтобы начать делать что-то новое, дети перестройки должны были сначала добиться всего остального. Но почему-то вы испытываете к ним презрение и утверждаете, что все это ваши классовые враги? Какие же это враги? Люди, которые изнутри знают, от чего можно отказаться, а от чего отказываться точно никто не будет?